1862 – 1937… Когда Скорсезе снял фильм по роману Эдит Уортон «Эпоха невинности» возникла потому, что он обнаружил в этой работе парадоксальное послевкусие между самыми внутренними утверждениями и корсетными утверждениями социальных условностей.
Из-за этой идеи в фильме о судьбе, которая ускользает из-за неспособности принимать решения, согласующиеся с чувствами, резко выросла напряженность между романтическим и отвратительным.
Но помимо анекдота Скорсезе, который служит введением, Работы Эдит Уортон блестят тем, что отражают ограничения морали в Нью-Йорке. что он еще не был космополитическим центром, которым он стал бы, потому что он цеплялся за традиционное перед лицом постепенного прихода культурного смешения, которое определяет его сегодня и которое затем послужило дальнейшему закрытию социальных кругов устоявшейся элиты .
Хотя Нью-Йорк — это не вся его библиография, он становится основным местом действия его лучших романов. Нью-йоркский набор с драгоценностью этой писательницы, которая создает захватывающие сценарии того времени, где она также описывает личности главных героев с тревожными краями, не забывая при этом тот необходимый момент феминизма, который, возможно, был спасательным клапаном для ее личных обстоятельств.
Но самое любопытное то, что во многих их рассказы, также полные иронии и едкого юмора, мы находим размышления с настоящим. И дело в том, что такие человеческие истории о противоречиях между самыми сокровенными сферами и внешними ориентирами морального и социального всегда остаются в силе.
3 самых рекомендуемых романа Эдит Уортон
Эпоха невинности
Невинность, по-видимому, распространялась на все области из-за самого спокойного согласия с моральными стандартами, которые стремились увековечить их в высших социальных сферах в новом мире, который уже сопротивлялся ограниченности и навязыванию.
Графиня Оленская как самый неожиданный триггер этого перехода к более свободным пространствам сознания. Но любой переход дается пионерам нелегко. Оленская втянет в свое видение жизни ничего не подозревающих жителей старых моральных норм, которых руководил Ньюленд Арчер. Потому что Арчер любит или думает, что любит Мэй Велланд. На самом деле, более чем вероятно, что они могли бы любить ее без дальнейших размышлений, если бы Оленская не вошла в их жизнь. Среди цензуры развязана страсть, как всегда бывает со всем, что запрещено.
Экзистенциальная мука Арчера указывает на разрыв со всем, в то время как мир продолжает сговариваться против него со стороны его самой жены Мэй Велленд, которая, возможно, не стремится подвергать своего мужа серьезным дилеммам, а скорее стремится поддерживать порядок вещей. В мире, который указывал на большие перемены в новом двадцатом веке, вырисовывающиеся на горизонте, все кажется дестабилизирующим, от особой страсти рокового треугольника до ценности многих других социальных соображений.
Старая дева
Короткий роман, наполненный интенсивностью краткого описания. Нью-Йорк 1850 года готовится и украшается к одной из свадеб года или века.
Ральстон, использующий обычаи и обычаи семей прогорклого европейского происхождения, готовится увековечить линию, которая контролирует экономику, но стремится к классизму, типичному для благородных титулов, при условии большей приверженности традиционному. И, конечно же, то, что будущая невеста Шарлотта Ловелл прибудет за несколько дней до мероприятия с изъяном, несовместимым с величием связи, может иметь катастрофические последствия.
Нечистая совесть заставляет Шарлотту признаться во всем своей кузине Делии, величайшему образцу нью-йоркского классизма того времени. И общий секрет ответственен за все разрушение. Потому что уважение к начальству распространяется для Делии и на моральную сферу. И тревожное признание распространяется как мрачное предзнаменование грядущих дней. Но шоу должно продолжаться, необходимость пересечения семей требует закрывать на это глаза.
Однако где-то должно возникнуть разочарование, такое предательство Шарлотты, которое Делия примет за себя. Для феминизма нет ничего хуже, чем женщина, у которой есть корни в том, что должно быть и чего никогда не должно происходить. Потому что тогда конфликт обслуживается, и он никогда не прекратится до самого кровавого конца.
Сестры Баннер
На этот раз мы покидаем элитарную среду Нью-Йорка конца XIX века и отправляемся в самое сердце Манхэттена, чтобы встретиться с двумя старшими сестрами, Энн Элизой и Эвелиной, которые преуспевают в своем небольшом галантерейном магазине по соседству.
В свой день рождения Энн дарит Эвелине часы, чтобы ее сестра могла носить их с гордостью и с которыми они обе могли лучше контролировать свое рабочее время в своем маленьком магазине. Маленькая деталь подарка помогает автору развить клубок, который перескакивает от конкретных братских отношений к целой социальной вселенной постоянно меняющегося большого города, особенно в 1892 году, который с головокружением смотрел на этот двадцатый век с точки зрения перспективы. современности и опасения великих перемен.
В добром жесте сестры также пробуждаются в нас сомнения и загадки, поставленные с богатыми обычаями того времени и великого Манхэттена, наполненного миллионами внутренних историй в этом огромном человеческом муравейнике на берегу Атлантики.
Удивительно притягательный роман от мелочей, от деталей, уравновешенных, сбалансированных и в то же время поддерживающих великое переплетение жизней и обычаев того времени. Маленькая история, которая словно выходит из табакерки, сдобренной девятнадцатым веком, а в итоге становится большой коробкой Пандоры для целого большого города.
